В интервью РИА МОДА Ксения Рясова, президент компании Finn Flare, рассказала о работе компании, модели поведения российского потребителя и своих ожиданиях в отношении отечественного рынка.

– В каких странах шьется одежда Finn Flare?

– По всему миру. Примерно по 30% ассортимента производится в Китае и Вьетнаме, около 20% в Индии и 15% в Бангладеш. Причем мы придерживаемся гибкого подхода: одну и ту же модель блузки можем заказывать в разных странах.

– Какая часть ассортимента производится в России?

– Примерно 5% ассортимента. В основном это трикотаж для осенне-зимних коллекций. Дело в том, что сейчас его во всем мире вяжут машины, поэтому нет особой разницы, где расположено производство. Хотя надо отдать должное нашим фабрикам: уровень образования и подготовки российских инженеров значительно выше, чем в Азии. Благодаря этому выпуск некоторых моделей шапок, шарфов полностью автоматизирован. В Китае процент ручного труда выше: некоторые вещи приходится кроить, что порой сказывается на качестве.

Есть еще одно объективное преимущество. Итальянские производители высококачественной пряжи переместили производство в Румынию и другие восточноевропейские страны. Проблем с сырьем нет – поставки осуществляются быстро, по доступным ценам. В Китае итальянская пряжа из-за логистических издержек обходится значительно дороже. Наконец, большую роль играет близость производственной базы: благодаря постоянным поездкам на предприятия наши дизайнеры совместно с технологами создают действительно эксклюзивные вещи.

– Многие компании не первый год говорят о том, что шить в Китае становится все дороже. Стоит ли ожидать массового переноса заказов на фабрики в других странах Юго-Восточной Азии?

– Во время одной из недавних поездок в Китай, я остановилась в отеле, где мне предложили прекрасный номер на 88 этаже. Выглядываешь из окна и открывается потрясающий вид на небоскребы, скоростные дороги, огромное количество машин. Тогда понимаешь: низкими зарплаты в такой стране останутся не долго. Производить там действительно с каждым годом все дороже, растет конкуренция с локальными игроками, размещающими все больше заказов для внутреннего рынка. Но пока от работы с китайскими фабриками никто не отказывается, да и найти замену им не так просто. В Китае создана очень мощная производственная база, позволяющая отшивать любой ассортимент. В других странах Южной и Юго-Восточной Азии есть ограничения. Например, Бангладеш хоть и привлекает дешевизной рабочей силы, но уровень технической оснащенности и квалификация персонала позволяют качественно отшивать только летний ассортимент – футболки, блузки.

Повышение цен – долгосрочный тренд. Все крупнейшие fashion-компании это понимают, поэтому присматривают площадки во Вьетнаме, Индии. Думаю, серьезная борьба за лучшие из них развернется через 2-3 года.

– Почему массовые бренды одежды не пытались налаживать производство в России? Можно ли переломить ситуацию?

– К сожалению, производство трикотажа – скорее исключение. Для выпуска других видов продукции не развита инфраструктура. Подходящие по уровню технической оснащенности площадки есть, но просто прийти и разместить заказ не получится. На юго-восточных фабриках предложат огромные каталоги с образцами тканей, фурнитуры. Все это в наличии на ближайшем складе. В России ничего подобного нет. Чтобы произвести хотя бы одну коллекцию, придется самостоятельно заказать, а затем и привезти все необходимое более чем из десятка стран.

Второй фактор – низкая производительность труда. Мои знакомые недавно установили на российской фабрике линию из Вьетнама. К концу дня выяснилось, что эффективность одной смены у нас в 4 раза ниже. Вполне возможно, что с появлением крупного стратегического инвестора ситуация изменится.

– В отличие от других игроков рынка одежды российским производителям мужских костюмов удается конкурировать с импортерами и сохранять производственную базу в России. Что позволяет удержаться на плаву?

– Менеджмент, который смог привлечь инвесторов, закупить современное оборудование и пригласить иностранных специалистов для налаживания технологий. Некоторым компаниям перестроиться на другой уровень работы помогло сотрудничество с европейскими компаниями, которые размещали заказы на небольшие партии продукции. Кроме того, для производства мужской одежды не требуется такого разнообразия тканей, фурнитуры как для женской. Это несколько упрощает задачу.

– Как меняется модель поведения российских покупателей? На каком месте в структуре затрат находятся расходы на одежду?

– В Европе доходы распределяются следующим образом: сначала оплачиваются кредиты, образование, затем развлечения. Все, что осталось – на кофточку. У нас долгое время было наоборот. Мужчин не хватает, поэтому россиянки за собой следят – в 7 утра все модно одеты, накрашены. Но с годами наши женщины все более тяготеют к европейской модели поведения: все траты планируются заранее, минимум спонтанных покупок, а расходы на одежду не на первом месте. Отчасти к этому подталкивают и постоянные ожидания очередных экономических потрясений. Что это означает для игроков fashion-рынка?

Предстоит жесткая борьба. Мы начали готовиться заранее. Изменили условия работы с франчайзи, чтобы повысить рентабельность их бизнеса. Очень тщательно работаем над дизайном. Когда наши конструкторы создавали коллекцию следующего сезона, я сказала: делайте наотмашь! Хорошая одежда будет продаваться всегда. Даже в кризис.